25 Июля 2023
Сегодня Маяковского сбрасывают «с корабля современности», как когда-то в молодости он сам со товарищи сбрасывал Пушкина. Подписывался он под такими словами в манифесте футуристов «Пощечина общественному вкусу»: «Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее иероглифов. Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода Современности». Последние два слова именно с большой буквы писались. Как же, современностью всегда прикрывали отсутствие подлинной глубины в искусстве. Но, с другой стороны, без современного слова действительно не может жить литература. Другое дело, что современность не в желтой кофте футуристов и не в отражении решений очередного съезда партии.
Так вот, сейчас сбрасывают Маяковского, что тоже ошибочно. Потому что талант Маяковского огромен, он не ровня Д. Бурлюку, А. Крученых, с которыми вместе подписывал манифест в 1912 году. Маяковский прошел большой творческий путь и смог, даже «наступив на горло собственной песне», выразить свой неповторимый поэтический взгляд на мир. Он очень повлиял своим новаторским творчеством не только на русскую, но и на мировую поэзию. Потом Маяковский очень далеко ушел от своих ранних эпатажных лозунгов.
Современный исследователь русской литературы С. Федякин пишет по поводу всех манифестов: «Мы читаем учебники русской литературы XX века, литературные манифесты, призывы, признания… Символисты с их «мистическим содержанием» и «расширением художественной впечатлительности», реалисты (и Бунин особенно), оттолкнувшие символистские излишества, акмеисты, захотевшие вернуть в поэзию «вещный мир», футуристы, разогнавшие свою страсть к слово-новшествам до зауми… И за каждым движением, за каждым шагом, каждым словесным изгибом – всё то же: нельзя писать так, как писали раньше, нельзя писать так, как пишут сейчас… литература «неоклассической эпохи» не могла не ощутить «перемену воздуха». Обветшалость привычных жанров, привычного языка, привычных интонаций… Отсюда всплеск разноголосицы, пестрота и «мучительное разнообразие» литературы начала века. Хотя то, что открывали «новаторы», быстро становилось общим местом». И заканчивает свои заметки этот литературовед такой мыслью: «Нужно всего-то-навсего прийти к читателю со своим насущным словом – не из литературы».
Маяковский начинал из литературы. Все эти манифесты были чисто литературными забавами, хотя и казались их авторам делом и переделом всей вселенной. Но потом, когда жизнь стала резко меняться, когда революция неузнаваемо преобразила жизнь, поэт вошел в эту жизнь демонстративно и навсегда. Другое дело, что, творя из новой жизни, поэт не рассматривал эту жизнь во всей её неоднозначности: он смотрел далеко вперед и трудился, «чтобы выволочь республику из грязи» туда, в светлое будущее. Русская поэзия всё-таки не очень любит всякую отвлеченность, идеализм, в том числе и революционный, идеализм. Её доминанта – глубина взгляда на жизнь, сердечность, а не утопия и политика. Поэтому со временем интерес любителей поэзии к поэту упал. Возможно, что он упал бы, даже если бы и не поменялась в наши дни жизнь в России.
Но в литературе останется навсегда имя Владимира Маяковского как великого художника. Его талант все увидели уже в ранних стихах.
А вы могли бы?
Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы ноктюрн сыграть могли бы
на флейте водосточных труб?
Маяковский родился 7 (19) июля 1893 года в Грузии, в селе Багдади, в семье лесничего. Отец его был дворянином, хотя и служил лесничим. Поэт учился в Училище живописи, ваяния и зодчества в Москве. В пятнадцать лет вступил в партию большевиков, выполнял пропагандистские задания. Трижды подвергался арестам. В 1909 году 11 месяцев провел в Бутырской тюрьме. Там и начал писать стихи.
Первые книги Маяковского: «Я» – книга из четырех стихотворений (1913), «Облако в штанах» (1915), «Простое как мычание» (1916), «Флейта-позвоночник» (1916), «Человек» (1918), потом будут выходить многотомники, собрания сочинений, в советское время Маяковского издавали больше всех других поэтов.
14 апреля 1930 года Маяковский покончил жизнь самоубийством.
Одно из последних его стихотворений, неоконченное:
Я знаю силу слов, я знаю слов набат.
Они не те, которым рукоплещут ложи.
От слов таких срываются гроба
шагать четверкою своих дубовых ножек.
Бывает, выбросят, не напечатав, не издав,
но слово мчится, подтянув подпруги,
звенит века, и подползают поезда
лизать поэзии мозолистые руки.
Я знаю силу слов. Глядится пустяком,
опавшим лепестком под каблуками танца,
но человек душой губами костяком…
[1928–1930]
Путь Маяковского в революцию был предрешен: уже в предреволюционных своих произведениях, например, в поэме «Облако в штанах» или в трагедии «Владимир Маяковский», он показывал трагичность жизни человека при капитализме и призывал революцию: «В терновом венке революций грядет шестнадцатый год». Его лирико-эпические поэмы «Владимир Ильич Ленин» (1924) и «Хорошо!» (1927) вполне закономерны («Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо»). Он искренне бился за новую жизнь в России. Другое дело, что политики поставили его поэзию на службу себе, использовали её для оправдания своих злодеяний.
При всём том не надо забывать, что Маяковский был очень популярен в народе. Впервые в истории человечества на историческую арену вышли «массы». Само время требовало оратора, поэта-трибуна, способного с ними говорить. Маяковский стал таким трибуном. Внутренне он им уже был, история только вызвала его.
Маяковский очень много дал поэтической форме. Здесь он новатор. Силлабо-тоническую систему стихосложения (силлабо-тоническое стихосложение – система стихосложения, в основе которой лежит выравненность числа слогов, количества и места распределения ударений в стихотворных строках. – Прим. ред.) он преобразил до неузнаваемости. Поэт опирался не на музыку ритма, а на смысловое ударение, на интонацию. На первый план он выдвинул разговорный характер стиха, воспринимаемый прежде всего на слух широкой аудиторией. Его новаторство в рифмах, в ритмах, в «лесенке» восприняли зарубежные поэты Луи Арагон, Назым Хикмет, Пабло Неруда, Иоганнес Бехер и другие.
Приведем стихотворение Владимира Маяковского, тем более теперь его редко печатают.
Стихи о советском паспорте
Я волком бы выгрыз
бюрократизм.
К мандатам почтения нету.
К любым чертям с матерями
Катись любая бумажка.
Но эту…
По длинному фронту
Купе и кают чиновник
учтивый движется.
Сдают паспорта,
и я сдаю мою
пурпурную книжицу.
К одним паспортам –
улыбка у рта.
К другим – отношение плевое.
С почтеньем берут, например,
Паспорта с двухспальным
английским левою.
Глазами доброго дядю выев,
не переставая кланяться,
берут, как будто берут чаевые,
паспорт американца.
На польский – глядят,
как в афишу коза.
На польский – выпяливают глаза
в тугой полицейской слоновости –
откуда, мол, и что это за
географические новости?
И не повернув головы кочан
и чувств никаких
не изведав, берут,
не моргнув, паспорта датчан
и разных прочих шведов.
И вдруг, как будто ожогом,
Рот скривило господину.
Это господин чиновник
Берет мою
краснокожую паспортину.
Берет – как бомбу,
берет – как ежа,
как бритву обоюдоострую,
берет, как гремучую
в 20 жал змею
двухметроворостую.
Моргнул многозначаще
глаз носильщика,
хоть вещи снесет задаром вам.
Жандарм вопросительно
смотрит на сыщика,
сыщик на жандарма.
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы исхлестан и распят
за то, что в руках у меня
молоткастый, серпастый
советский паспорт.
Я волком бы выгрыз бюрократизм.
К мандатам почтения нету.
К любым чертям с матерями
Катись любая бумажка.
Но эту… Я достаю
из широких штанин
дубликатом бесценного груза.
Читайте, завидуйте,
я – гражданин
Советского Союза.
[1929]
Смертельная муза: что на самом деле стало причиной смерти Владимира Маяковского?
«Я хочу быть понят родной страной, / а не буду понят – что ж?! / По родной стране пройду стороной, / как проходит косой дождь», – Владимир Маяковский.
Москва еще не видела подобного зрелища. 17 апреля 1930 года сотни тысяч людей вышли на улицы города, чтобы проводить в последний путь великого поэта, «агитатора-горлана, главаря» Владимира Маяковского. Милиция оцепила все переулки и площади, улицы были забиты народом. Стояли так тесно, что невозможно было протиснуться. Стояли на тротуарах, на мостовой, висели, прицепившись к фонарям. Крыши были черны от забравшихся на них людей. Была давка, стояли трамваи. Писатель Юрий Олеша вспоминал: «Если бы он знал, что так его любят и знают, не застрелился бы». Цветов не было. Был лишь один необыкновенный венок.
Доктор исторических наук Владимир Фортунатов: «Его хоронили в течение трех дней. Пришло 150 тысяч человек. Когда его везли на бронированном автомобиле, не было ни одного цветка. Это интересная деталь. Был только венок. Он был металлический, собранный из молотов, маховиков и винтов. И на этом венке было написано «Железному поэту – железный венок». То есть он со своим ростом, голосом, манерой чтения и стихами воспринимался многими как железный человек. Я не знаю, как в нашей истории дальше пойдет дело, мы по крайней мере знаем два века в истории культуры – это Золотой век и Серебряный век. Но я думаю, что Советский век в культуре – это век Железный».
Маяковский ушел из жизни 14 апреля 1930 года в комнате на Лубянке, где он работал. Поэт приехал туда вместе с Вероникой Полонской, молодой актрисой МХАТа, с которой у него был длительный роман. По словам актрисы, он уговаривал её уйти от мужа и выйти за него замуж. Она была женой известного актера Яншина. Дальнейшее известно только со слов Полонской.
Фортунатов пересказывает, что писала Полонская: «Он запер двери, спрятал ключ в карман и стал требовать, чтобы я не ходила в театр и вообще ушла оттуда. Плакал. Я спросила, не проводит ли он меня. Нет, сказал он, но обещал позвонить. Еще спросил, есть ли у меня деньги на такси. Денег у меня не было. Он дал 20 рублей. Я успела дойти до парадной двери и услышала выстрел. Я бросилась к нему, я повторяла «Что вы сделали?» Он попытался приподнять голову, потом голова упала, и он стал страшно бледнеть. Появились люди. Мне кто-то сказал бежать и встречать карету скорой помощи. Выбежала, встретила, вернулась, а на лестнице мне кто-то говорит: «Поздно, умер».
«Предполагать, что кто-то был при этом объяснении и так далее можно сколько угодно, но вот последняя свидетельница (она прожила аж до 1994) рассказывает это именно так», – комментирует Фортунатов.
Официальная версия гласила: самоубийство совершено на почве личных отношений. Однако по Москве пошли слухи, что в истории с суицидом слишком много неясностей. Расследование вело ОГПУ, которое слишком быстро закрыло дело. Курировал его видный чекист Яков Агранов, у которого был роман с Лилей Брик. Агранова называли «палачом русской интеллигенции». На его совести убийство другого поэта – Николая Гумилева.
«Но уже тогда стали возникать слухи, что в смерти Маяковского слишком много загадок. То ли он застрелился от неразделенной любви к Лиле Брик, которая его всё-таки оставила. То ли его убили чекисты, поскольку в этот момент начались разногласия Маяковского с советской властью. То ли это было временное умопомешательство – у Маяковского были такие приступы. То ли его застрелила сама Вероника Полонская. И тем не менее слухи остаются слухами. Уже в наше время была проведена очень серьезная современная экспертиза, которая достаточно убедительно показала, что Маяковский всё-таки застрелился сам», – говорит писатель, культуролог Андрей Столяров.
В протоколе было записано, что Маяковский выстрелил себе в грудь из маузера, но позднее установили, что пуля была от другого пистолета. Предсмертное письмо датировано не 14-м, а 12-м апреля и написано почему-то карандашом. И таких неувязок в деле немало. Была даже версия, что Маяковского убили. Некий чекист выстрелил ему в сердце и ушел через черный ход, а Агранов подложил предсмертную записку.
«Неожиданно выяснилось, что Маяковский застрелился из маузера. Это по данным следствия, данные официальные, но в документах и вещественных доказательствах, приложенных к делу, почему-то фигурировал браунинг. А куда делся маузер? Кто его заменил? Или выясняется, что маузер подарил ему никто иной как Яков Агранов. Это заведующий секретным отделом ОГПУ, с которым Маяковский был хорошо знаком, потому Агранов, помимо всего прочего, курировал еще и творческую интеллигенцию. И всплывает упорный слух, что Лиля Брик, которая тогда уезжала за рубеж, перед отъездом пожаловалась на мужа Агранову, что она больше не знает, как избавиться от Маяковского. У неё больше нет на него сил», – рассказывает Андрей Столяров.
1930 год складывался для поэта крайне неудачно. Почему-то ему отказали в визе во Францию, где он собирался обручиться с Татьяной Яковлевой. Позже жившая в Париже сестра Лили Брик Эльза Триоле напишет ему о её скором замужестве. Полностью провалилась выставка «20 лет работы», в которой поэт подводил итоги своего творчества. Никто из видных партийных деятелей на неё не пришел. Началась травля поэта в печати. Многие коллеги говорили, что он окончательно исписался, что он давно превратился в попутчика советской власти. И это о Маяковском, трибуне революции, авторе поэм «Владимир Ильич Ленин» и «Хорошо».
Владимир Фортунатов говорит: «9 апреля, буквально за 5 дней до трагического события, Маяковский выступает перед студентами института народного хозяйства и, как это часто бывало, возникла дискуссия. И Маяковскому начинают задавать вопросы. Надо сказать, что такие вопросы могли быть просто инспирированы и подготовлены для того, чтобы тоже оказать определенное давление на него. «Имеет ли отношение его творчество к революции?», «Все написано о себе, рабочие не понимают Маяковского из-за манеры разбивать строки», «пусть Маяковский докажет, что через 20 лет его будут читать». Он в то время хотел отметить 20-летие своей такой активной поэтической деятельности и – очень интересная деталь – журнал «Печать и революция» сначала решил опубликовать приветствие, в котором о Маяковском говорилось как о великом революционном поэте. Однако приветствие изъяли из уже готовых экземпляров журнала по решению руководства Госиздата».
Скорее всего, причиной смерти стали проблемы в личной жизни. Шерше ля фам! Ищите женщину! Женщин у Маяковского было много, но судьбу перевернула встреча с его проклятой любовью Лилей Брик. В наше время Лиля вела бы блог в Instagram, имела бы миллионы подписчиков и не сходила бы с обложек скандальных журналов. Их было две сестры: Лиля и младшая Эльза. Именно Эльза познакомила Маяковского с Бриками. Позднее она переехала во Францию, вышла замуж и стала известной писательницей Эльзой Триале. А у Маяковского с Лилей Брик начался бурный роман, который продлился 15 лет. Лиля стала вечной музой поэта, все свои стихи он посвящал незабвенной Лиличке. Она сняла с него желтую кофту, заказала костюм и галстук, одела в английское пальто – идущий с ней поэт должен был выглядеть соответственно.
«Власть Лили Брик над Маяковским была необычайной. Вот с этого момента все свои стихотворные произведения, за исключением только поэмы «Владимир Ильич Ленин», он посвящал только ей. Познакомившись с Лилей, Маяковский уже не смог уехать из Петрограда. Он сначала поселился в гостинице, потом поближе к Брикам на Надеждинской улице (сейчас это улица Маяковского), а когда Брики перебрались в Москву, он много лет жил с ними в одной квартире. На дверях так и было написано: «Брик. Маяковский», – говорит Андрей Столяров.
Лиля была замужем за Осипом Бриком, но это не помешало ей жить втроем с Маяковским. Чем приворожила его эта женщина, мы никогда не узнаем. Она была образована, умна, немножко танцевала, немножко рисовала, но главный её талант был в совращении мужчин. Список её любовников занимает не одну страницу, при этом она совсем не стеснялась Маяковского. Иметь ручного знаменитого поэта, да еще хорошо зарабатывавшего – вот что нужно было хозяйке модного салона. «Какая разница между Володей и извозчиком? Один управляет лошадью, другой – рифмой», – писала она. Он страдал от ревности. Как потерянный щенок плакал под дверью, за которой она занималась сексом с другими… и всё ей прощал.
«Он воспринимался как такой мощный железный человек железного века и железной культуры. А на самом деле, на мой взгляд, он был где-то внутри очень неуверенным в себе человеком. Я очень хорошо помню одно из его стихотворений, где есть такая строчка: «Изо всех щенячих сил бедный щен заголосил». Откуда вот это слово «щен»? Это его так называла Лиля Брик, и он соглашался с этим, в роли этого щена выступал. То есть это, на мой взгляд, очень большое самоуничижение. Почему нельзя было ту же самую Лилю Брик послать подальше, если были многие другие женщины. То есть это человек был очень противоречивый. Человек, который производил одно внешнее впечатление, а на самом деле внутри него было много всего другого», – рассказывает Фортунатов.
Маяковский выполнял все её прихоти. Она стала первой владелицей собственного автомобиля в Москве. «Купи мне рейтузы розовые 3 пары, рейтузы черные 3 пары, чулки дорогие, иначе порвутся», – Лиля цинично упивалась своей властью над поэтом и откровенно издевалась над ним. В то же время она жила на гонорары трибуна революции и поэтому держала его на коротком поводке. Маяковский писал в поэме «Во весь голос»: «Мне и рубля не накопили строчки!» Действительно, все гонорары уходили Брикам. Без сомнения Лиля была музой поэта, но это была хищная муза. Она была похожа на рафаэлевского ангела, но в душе оставалась циничной расчетливой хищницей.
«Любила ли Лиля Брик Маяковского – это вопрос. Во всяком случае свидетели вспоминают, что она достаточно равнодушно говорила: «Володе полезно страдать. Вот он помучается и напишет хорошие стихи». Или жаловалась: «Володя такой скучный, он даже не устраивает мне сцены ревности». Фаина Раневская позже вспоминала, что она однажды встретила Лилю Брик и та очень долго и страстно говорила ей об Осипе Брике. Сказала даже, что ради него она готова отказаться от всего. Раневская тогда спросила: «Отказались бы и от Маяковского?» И Лиля ни на секунду не задумываясь ответила, что и от него отказалась бы. Складывается ощущение, что для Маяковского это действительно была любовь, удар молнии, а для Лили Брик это был просто один из многих любовных романов. Возможно, самый яркий, самый исторический, значимый, но всё же один», – говорит Столяров.
В конце концов поэт устал от такой неустроенной жизни. Ему хотелось нормальной семьи, нормального дома. За два года до смерти Маяковский встречает в Париже ту, которую искал. Она была роскошной красавицей: Татьяна Яковлева переехала из Союза во Францию и работала манекенщицей в фирме Chanel. «Ты одна мне ростом вровень», – писал он ей, звал в Союз, предлагал жениться. Уезжая из Парижа, он заключил договор со службой доставки цветов. И в течение нескольких лет каждое воскресенье Татьяна получала от него букет, даже после смерти поэта. Говорят, что Лиля почувствовав угрозу своей обеспеченной жизни, добилась того, чтобы Маяковскому не давали визу для поездки за границу.
«Когда человек попадает в так называемую разработку, прямую косвенную, через каких-то агентов влияния, всё – он уже из этого выбраться не может. Прямая связь с Лилей Брик и сестрой Эльзой – все совершенно завязано. Из этого круга ему не выскочить. И я не знаю, вот эта идея самоубийства была связана с тем, что он понял, что из этого круга не выскочить. Но я думаю, что он понял это намного раньше, но выхода их положения нет. Лучший выход – это пустить себе пулю, да еще и в сердце, почему-то не в голову. Ведь самоубийцы по-другому поступают», – рассказывает писатель Александр Мясников.
В 1935 году Лиля Брик, которая стала неофициальной вдовой поэта, и которая получила все права на его стихи, была вынуждена обратиться с письмом к Сталину. Ведь Маяковского после смерти почти перестали печатать, гонорары иссякли, а жить Лиля привыкла роскошно. Ей повезло. Сталин наложил на письме резолюцию: «Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи». Благодаря этому память о гениальном творце увековечена в бронзе, названиях улиц, площадей, театров и даже малой планеты. А Лиля смогла и дальше безбедно существовать с очередным мужем. Виктор Шкловский писал о Бриках: «Варят клей из покойника».
«Брик приватизировала память и вообще всё, что связано с Маяковским. Потому что есть версии, что эти странные поездки за рубеж, когда они уехали (опять же не будем осуждать и говорить о моральной стороне, пускай их рассудят в другом месте), их трое жило. А уехали двое. Почему третьего не пускают за границу к ним? Есть версия, что они специально уехали, чтобы остаться в тени в связи с этим событием. Она ведь очень потом любила рассказывать, что на самом деле он не раз пытался застрелиться, но как-то не получалось. Есть очень хорошая поговорка: «Мертвого льва пнуть может каждый». Про покойника можно говорить всё что угодно, что он вам говорил, рассказывал. Документов нет, других свидетельств нет. Поэтому все эти её рассказы про якобы его попытки самоубийства – это её рассказы. Как там было на самом деле? Человеку 36 лет – это самый разгар творчества, о чём говорить», – говорит Мясников.
«Любовная лодка разбилась о быт», – написал поэт в предсмертном письме. Он сам указал причину ухода из жизни. Когда мы говорим о Маяковском, нам представляется мощная железная фигура певца революции. Таким его запомнили очевидцы. Но на самом деле это был нежный, очень ранимый человек. Впрочем, всей правды мы никогда уже не узнаем. А жизнь гения всегда выбивается из привычных житейских рамок.
«Он был одновременно и грубым, и ранимым. И шумным, и застенчивым. И презрительным, и обидчивым. И проницательным, и наивным. Словом, это был поэт. И, видимо, если бы не совокупность всех этих его несовместимых противоречий, превративших в ад всю его жизнь, он бы и не стал поэтом такого космического масштаба. Настоящий поэт расплачивается за свои стихи всегда жизнью», – говорит Столяров.
«Всё чаще думаю – не поставить ли лучше точку пули в своем конце», – Владимир Маяковский.
Мир 24
От «Вестей»:
Великий русский поэт Владимир Маяковский застрелился через пять лет после того, как повесился другой великий русский поэт – Сергей Есенин. В прощальной записке, а это было стихотворение, написанное его кровью (в номере гостиницы «Англетер» не оказалось чернил), есть такие строчки: «До свиданья, друг мой, без руки, без слова, не грусти и не печаль бровей, – в этой жизни умирать не ново, но и жить, конечно, не новей». Владимир Маяковский при жизни относился к Есенину скорее как старший брат по разуму – пренебрежительно и снисходительно одновременно, хотя не отрицал его поэтические способности. В своем стихотворении «Сергею Есенину» он окрестил его «звонкий забулдыга подмастерье» и там же продолжил: «Подражатели обрадовались: Бис! Над собою чуть не взвод расправу учинил». Действительно на могиле Есенина покончили с собой около тридцати человек, как бы сейчас сказали – его фанатов. Маяковский такой уход из жизни считал непростительной слабостью. Лейтмотивом его ответа Есенину стали строчки из того же стихотворения: «Надо вырвать радость у грядущих дней. В этой жизни помереть не трудно. Сделать жизнь значительно трудней».
Самоубийство примирило враждующих поэтов. Их нельзя назвать трусами и слабаками. Есть немало людей, которые не верят в самоубийство Есенина, слишком много неясного оказалось в обстоятельствах его смерти. Очевидно одно: оба поэта были ранимы, их душевные бури сметали наше представление о том, как должны себя вести нормальные люди в тех или иных обстоятельствах. Не нам их судить. После смерти Владимира Маяковского покончила жизнь самоубийством, предварительно убив свою четырехлетнюю дочь, его фанатка Елизавета Антонова. При таком исходе стихотворение «Сергею Есенину», написанное Маяковским, выглядит аморально. Что это было со стороны Маяковского: зависть, уязвленное тщеславие либо что-то иное? Возможно, он понимал, что нельзя наступать «на горло собственной песне». Метания Есенина то к диктатуре пролетариата, то от неё, он презирал. Маяковский казался цельной гранитной пролетарской глыбой и пытался обмануть себя, агрессивно выдавая желаемое за действительность. Не получилось. От этого он, конечно, не стал менее великим поэтом. Просто со временем поэт Сергей Есенин стал значительно популярнее поэта Владимира Маяковского.
Вячеслав СКАЛАЦКИЙ
